Голландские зарисовки: про тюльпаны и алмазы

Доброе время суток, уважаемые читатели!

Уже открыли дачный сезон в этом году? Сегодняшняя статья Виктора Баскакова будет интересна всем, кто любит выращивать у себя на даче тюльпаны. А ещё тем из вас, кто любит фильм «Бриллиантовая рука». При чём же здесь Голландия,  спросите вы? Сейчас узнаете. Включайте образное мышление, как говорится.

Голландия — это тюльпаны

Голландия. Страна, обучавшая ремёслам Петра Великого: купцы, моряки, корабелы, строители… Если сегодня спросить у туристов, какая она, Голландия? Ответят: Велосипедная, Мельничная, Сырная, Канальная, Алмазная… Но мы начнём повествование со слов, которые записал Пётр Первый. Они «были приняты» в русский язык: на пятом месте – Halsdoek (Галстук); на четвёртом – Rugzak (Рюкзак); на третьем – Broek (Брюки); на втором – Jaarmarkt (Ярмарка).

А первым поставил Пётр Первый слово — Tulp (тюльпан).

2013 год. Автобусный тур. Между Амстердамом и Гаагой, в городке Лисс, почти на побережье расположен Королевский парк цветов Кёкенхоф. Попасть сюда можно только в ВЕСЕННИЕ месяцы.  Должен отметить, что из 56-ти туристов нашего автобуса ровно половина отказалась от «Флористического шоу». Мнение «отказников» лучше всех выразила дородная мадам из Пензы: «У меня дома, в саду, и так везде тюльпаны понатыканы. Сами вылезли. Чего на них смотреть за такие деньжищи – 50 евро! Цветы — они и есть цветы!»

На полях Кёкенхофа тюльпаны и гиацинты не просто растут в холе. Они каждую весну являют собой новую тему. В этом году величайшее панно из цветов показывало нам Биг Бен и Тауэрский мост. Тема картины: «Великобритания – страна великих садов». Восторженно ахали гордые туристы-англичане и благодарили скромно стоящих в сторонке стариков-садовников в опрятных, разноцветных, как и их тюльпаны, рабочих костюмах. На цветоводстве Нидерланды зарабатывают ЕЖЕГОДНО до 25 миллиардов долларов! Три четверти продаваемых в мире тюльпанов – голландские! А ведь первые тюльпаны из сада турецкого султана, в 1554 году, попали сначала в Вену, а лишь оттуда директором Венского сада – голландцем Клюзиусом были доставлены к нему на родину.

Пивоварню за луковицу!

1636 год. Бургомистр Фроуд Корнелис, владелец нескольких тюльпановых ферм, улыбался своему семейству за обеденным столом: «Сегодня я совершил две умопомрачительные сделки. За ОДНУ луковицу нашего тюльпана «Адмирал Корнелис» мы будем владеть ПИВОВАРНЕЙ самого Бартэля!.. А за ТРИ луковицы «Генералиссимуса Корнелиса» у нас теперь есть… ДВА каменных дома на берегу канала. Право, «тюльпановая лихорадка» сделала всё наше семейство Корнелисов обеспеченным»!

Луковицы тюльпанов из Голландии

Рассказ Ученика слесаря

Шёл 1968 год. Шеф орал, как недорезанный, и бегал вокруг клумбы: «Завод за эти тюльпаны валютой заплатил, а вы ящик из кузова не можете снять!» Поясняю: директор нашего завода был сумасшедшим. В том смысле, что Цветоводом… Далее Сан Саныч разговаривал с нами только на «ВЫ». Самыми приличными глаголами были: ВЫгоню и ВЫсушу!..

Шеф получил два ящика с диковинными наклейками из Голландии. Я, 18-летний ученик слесаря, помогая пожилому водителю, не удержал последний ящик, и тот упал на тротуар. Десяток сизых диковинных луковиц лежали в пыли. Директор, увидев это из окна, помчался вниз. Водитель Петрович прошипел: «Витька, подбери луковицы, прячь в карман, а то Он нас уволит». Я сгрёб с земли десяток «паданков». Подбежавший Сан Саныч бережно поднял из пыли незамеченную нами последнюю голландскую диковинку: «Варвары, это же «ТЕМПЛ»!.. Хорошо хоть только одна выпала! Идите в цех!..»

Нам пришлось возвращаться в обход. По пути Петрович, как народный сеятель, незаметно для встречных представителей пролетариата аккуратненько запуливал луковки «Темпла» в ямки возле дальнего забора.

Я тоже выбрал момент, снял золотистую бумагу с какой-то вообще единственной, отдельно упакованной, крапчатой луковицы. На вощёной бумаге была надпись «VAN GOGH – 13». И число-то несчастливое! Затем всю пригоршню закинул за дощатый забор запретной зоны, в дальнюю ямку с холмиком земли под теплотрассой.

– Всё равно не вырастут без удобрений,- предсказал Петрович, проследя за моим броском. — Здесь ТЭЦ, и ещё красный песок иногда высыпают из литейного цеха. Тем более, на прямом солнце. Засохнут…

Тут как раз полил дождь, и кучи земли медленно осели под струями, похоронив иноземные луковицы.

…1970 год. Заводские клумбы уже второй год играли радугой, а под окном Шефа алел «Темпл оф Бьюти». (Благодаря директорской просветительской статье в нашей многотиражке, каждый рабочий знал перевод названия этого сорта тюльпанов: «Храм Красоты»).

Мы ждали гостей — голландцев-цветоводов. Сан Саныч явно решил похвалиться. Я наведался к дальнему забору, к «грядке» Петровича. Но навстречу попались секретарша директора и машинистка… с букетом свежесрезанных алых тюльпанов. Девушки оживлённо беседовали:
— Смотри, даже у Сан Саныча, на его «прикормленной» клумбе, такие не выросли! Я второй год их там, у забора, срезаю. Цветки сантиметров по десять, а стебли — под семьдесят!»
— Наташ, а ты почему их с луковицами не выкопала?
– Да, ладно! Это же дикари,- под забором выросли, на солнцепёке!
Я порадовался садоводческому успеху ушедшего на пенсию Петровича. Да и сам сегодня отработал последний день, уволился перед поступлением в пединститут. Иду, прощаюсь с родным заводом.

И тут меня осенило: «А вдруг за два года и в запретной зоне, за трубой, из МОЕЙ пригоршни, тоже хоть один «Темплик» вырос?» А поскольку весь завод собрался у проходной, я спокойно перелез через забор, обошёл кучу красного песка из «литейки», отодвинул фанерные щиты запретной зоны и… Окаменел…

ИХ было всего ДВА!.. Но какие!.. Морковно-алые, ПОЛУТОРАМЕТРОВЫЕ!.. Сами цветки величиной с ладонь. Точно за пятнадцать сантиметров! Вспомнив слова секретарши, я обломком доски осторожно разворошил кучку земли и получил стебли вместе с луковицами. Жалко, что только два, как-то не по-русски! И только потом обратил внимание на торчащий рядом, точно такой же величины подсолнух. Потянув на себя стебель, я понял, что это — тоже ТЮЛЬПАН!.. Жёлтый, с необычными ОСТРЫМИ лепестками огромного цветка. И они ещё были окаймлены коричневой бахромкой. Внизу стебель хрустнул, и луковица осталась где-то в земле. У ворот грянул оркестр, и я поспешил в заводоуправление. С длиннющим «букетом» прошёл через пустую приёмную, положил красные цветы с луковицами на стол для совещаний, а жёлтый тюльпан, поскольку он был без луковицы – на персональный стол Сан Саныча и скрылся незамеченным…

Рассказ переводчиика

1970 год. Русские, как всегда, удивили! Сотня рабочих – у ворот! Духовой оркестр, хлеб-соль, «Калинка-малинка»… Наконец, начальство направилось в кабинет Александра Александровича. Глава делегации, профессор Готфрид Корнелис более всего восхищался букетом, подаренным ему русской секретаршей: «Господин Директор, редко и в Кёкенхофе встретишь такие экземпляры. Откуда такая прелесть? Вы чем-то особым этих подкармливали?». И тут профессор чуть не выронил вазу, в которую хотел поставить букет. Он шагнул к столу с двумя огромными МАКАМИ (это я так сначала подумал) и застыл… Затем трясущимися руками вынул свой садовый складной метр, с которым никогда не расставался на грядках Кёкенхофа и измерил длину цветков и стеблей: «СЕМНАДЦАТЬ сантиметров!.. Такого не может быть! Мы скрестили культивар Грейга с лилиецветной «Маргаритой». По размерам «Темплу» нет равных в мире! Только у нас, в Голландии, растёт Чемпион с длиной цветка 14 сантиметров… А у ваших – 17!.. А стебли!.. Наш – ровно метр, а у ваших – чуть ли не полтора! Александр Александрович, срочно покажите мне плантацию!» Директор попытался успокоить его: «Господин Корнелис, присядьте! Вот моё кресло, выпейте воды». Профессор направился к креслу, и взор его вновь остекленел. Господин Корнелис бережно поднял, как хоругвь, похожий на подсолнух цветок, и вдруг, по-бабьи, заголосил: «О, БОЖЕ!.. Это же ВАН ГОГ!..»

СТАТИСТИКА. МАТЕРИАЛЫ ЛЕКЦИЙ.

1969 год. Амстердамский университет, факультет биологии. Профессор Готфрид Корнелис: «И последнее, уважаемые студенты! ОСТРОКОНЕЧНАЯ форма лепестков тюльпана, характерная для растений 17 века, затем была утрачена БЕЗВОЗВРАТНО!.. С 18 века мы с вами имеем дело лишь с ОКРУГЛЫМИ лепестками… Спасибо за внимание! Завтра встречаемся в Кёкенхофе, возле тюльпанов».

ВАН ГОГ в России
(1970 год. Продолжение рассказа Переводчика).

Для того, чтобы русский Директор проникся важностью момента, господин Корнелис поведал семейную историю. Его Дед – цветовод Виллем Корнелис был дружен с Ван Гогом и всегда восторгался картинами из цикла «Подсолнухи». Он всегда мечтал хотя бы об одной картине, но Ван Гог отшучивался тем, что обменяет свой очередной шедевр лишь на сорт тюльпана, похожего на подсолнух. Дед, а затем и отец – Харберт Корнелис, провели сотни опытов по выращиванию «Ван Гога», но всё упиралось в главную трудность. На картине лепестки были ОСТРОУГОЛЬНЫМИ. Конечно, Династия не отчаивалась. Фирма всё равно процветала, благодаря десяткам других сортов, но … Жёлтый так и не давался.

Но в 1968 году, Корнелисы, наконец, получили луковицы, «заболевшие» какой-то цветочной хворью, которая, тем не менее, дала всё же желтизну и коричневую бахрому. Заказ из России на «Темплы» поступил как раз в то время, когда на столе Корнелиса лежали 13 луковиц «Ван Гога». Старик был суеверным, и оставил 12. А 13-ю, на Счастье, самолично упаковал отдельно — в ящик, отправляемый в Россию. Но… В 1969 году ни одна из 12-ти жёлтых луковиц, посаженных в Кёкенхофе, вообще НЕ ВЗОШЛА!.. Это был удар!

— И вот передо мной лежит ОСТРОУГОЛЬНЫЙ «Ван Гог», — завывал профессор, — а я ничего не смогу сделать без луковиц!.. Александр Александрович, я предполагаю, что цветок посадили в одно время с этими красавцами-«Темплами», но через год явно НЕ ВЫКАПЫВАЛИ. И все дочерние луковицы, перезимовав, прошли какую-то вторую мутацию. На это указывают узор на листьях и другие признаки, которые видны только специалистам. Едем искать!..»

Директор за рулём «уазика» лично доставил нас и секретаршу, указывающую дорогу к дальнему забору, где сиротливо торчали стебли срезанных ею «Темплов». Профессор лично выкопал штук двадцать ДВОЙНЫХ луковиц, но следа Жёлтого так не нашёл. Раздосадованный русский Директор спросил: «Скажите, почему на удобрённых, ухоженных грядках цветы иногда уступают тем, что выросли без присмотра, на пустырях?» Профессор усмехнулся: «Этим интересуются и мои студенты в Кёкенхофе. Меня выручает мудрая американская пословица: «Чем глупее фермер, тем крупней картофель».

Уезжая, господин Корнелис обратился к провожающим заводчанам: « Среди вас – Единственный на Земле человек, который знает место, куда ушла на глубину луковица БЕСЦЕННОГО остроугольного тюльпана «Ван Гог»!..

Голландия —  страна мельниц и алмазов

В большинстве стран, со средних веков, отношение к цыганам было, мягко говоря… Принимались жесточайшие указы, сжигались вместе с местными колдунами чуть ли не целые таборы. Но… Голландия!.. Не зря она – САМОЕ ГУСТОНАСЕЛЁННОЕ государство в Европе. Голландия ПРОЩАЕТ человеческие слабости: однополые браки, «косячки» или «альтернативные сигареты»… Ну, а пёстрые юбки, бубен, скрипку и гитарный перезвон приняла душой.

2014 год. Амстердам. Наш ансамбль «Будулай» возвращался с концерта в консульстве. Оставалась трёхчасовая поездка на побережье, где ждал прогулочный катер и киносъёмка, а потому мы сразу были в ярких концертных костюмах. Едем мимо бесчисленных каналов и вездесущих велосипедистов.

Проехали мимо двух бравых мужичков на фронтоне Музея Мадам Тюссо. Но, поскольку в своё время были в его филиалах в Берлине и Бангкоке, потому не остановились. (А, по-честному, жаба душила: билет 22 евро).

Любовались из автобуса аккуратненькими улочками, домиками с разноцветными крышами.

И тут наши женщины острыми взорами заметили одну особенность. Татьяна обратилась к Гиду: «А почему на окнах квартир и домов Амстердама нет штор?» Хендрик ответил блестяще: «А мы в чужие окна не заглядываем!»

Девчонки мигом сменили тему и попросили Гида завезти нас в ювелирный магазин. Зашли… И глаза разбежались от сверкающих каратов. После Германии мы знали, что голландцы полировали знаменитый Зелёный Дрезденский бриллиант. И даже Кохинор – бриллиант в короне английской королевы. В магазине, конечно, нашлись и для наших девчонок недорогие колечки.

Но тут Гид прервался на телефонный разговор и посоветовал нам не торопиться: с катером была какая-то задержка ещё на пару часов… Вдруг все продавщицы встали по стойке смирно. Из кабинета Директора вышел вальяжный господин. Он мельком взглянул на нас и воскликнул: «Цыгане!.. Вот это повезло!» Выяснилось, что Вице-президент Сандер едет на День рожденья Главы фирмы: «Господин Джорен очень любит цыганские песни, особенно «Очьи Чиорные». Вы могли бы приехать к нам на часик? Я оплачу». Гид кивнул: «Это Судьба. Нам всё равно делать нечего!»

Алмазная фабрика поразила нас проходной, больше похожей на таможню самого защищённого в мире аэропорта Бен-Гурион. Металлические рамки, конвейерная лента, бахилы… Охранники с пронзительными взглядами. Сандер объяснил, что утром все рабочие проходят через «нулевой цикл»: в раздевалке оставляют ВСЮ одежду до нитки и через душевой комплекс проходят в «Спецовочную», где уже переодеваются в халаты. – «Вынести даже крошечный алмазик не удавалось за 30 лет ни одному злоумышленнику!» (Мало того, все вещи, на конвейере просвечивают особым прибором, типа гиперболоида инженера Гарина).

Наша солистка Татьяна кокетливо спросила: «Нам тоже раздеваться?» Сандер усмехнулся: — «Нет, Мефрау! Хотя если Вы лично настаиваете… Но зачем, Вы же не попадёте в цеха… Будете петь здесь в административном корпусе, где накрыт наш банкет. Но… вещи поставьте на конвейер. Таковы правила!» Мы положили баян, скрипку, бубен.

Я снял свою старую цыганскую шляпу со стразами и стеклянными побрякушками. Вот её-то оператор «гиперболоида» несколько раз «пронзил» невидимым лучом. И вся проходная заискрила, как потолок ночной дискотеки. Сандер с охранниками хохотали, рассмотрев поближе мои фальшивые рубины: «Видите! А уж алмаз, как радуга, здесь бы засиял!..

Теперь проходим в банкетный зал». Мы построились: Павел поднял смычок, Миша растянул меха, я широко распахнул дверь перед ворвавшимися к зрителям танцовщицами. Грянули бессмертные «Очи чёрные»!.. Сюрприз удался!.. Президент компании господин Джорен был растроган до слёз. Захлопали пробки. К нам потянулись фужеры, рюмки.

Что пьют и чем закусывают голландцы

Ювелиры пили знаменитый ароматный голландский джин «Женевер». Но певцам не рекомендую – он наливался из ледяных бутылок. И совет туристам насчёт «закуси»: не ожидайте в Нидерландах кулинарной экзотики. Это не Франция с умопомрачительными соусами и даже не Бельгия со своими сырными и шоколадными фондю.

Голландские кухонные «три кита»: мясо, картошка, капуста. Я понял окончательно, это – моё! Да, к тому же, здесь царила на блюдах нежнейшая малосольная селёдочка с огурчиком — «Харинг»!.. У-у-у, приятно вспомнить!..И, конечно же, нас покорил самый известный их сыр — «Старый Амстердам». Пришлось, конечно, постараться «грызть» эту вкуснятину вприкуску с хлебом из пекарни Хартог…

А за столом искрились тосты, слышался звон бокалов… Как говорил старый ульяновский тамада: «Свадьба пошла в дурь!» Через час чопорные (как мы думали) голландцы вприсядку (!) плясали «Цыганочку». В моей шляпе фотографировались даже их повеселевшие женщины.

Затем Сандер пригласил нас на небольшую экскурсию в их музей. (А шляпа моя куда-то исчезла). – «Наверное, где-нибудь за стульями, — предположил Сандер,- вернёмся из музея и найдём». За полчаса мы узнали всю алмазную историю: об огранке, чистоте, форме, цвете камней. Когда вернулись в зал, каждому из нас вручили приятные презенты: девчонкам – серёжки, мужчинам — медальоны.

А Главный огранщик – мрачноватый Нильс протянул мне… мою шляпу: «Вот, лежала за коробкой с тортом!» В строгой проходной баян, бубен, скрипка проделали на конвейерной ленте обратный знакомый путь. А шляпа снова ослепила бликами ночной дискотеки. Сандер сел в наш автобус, нам было с ним по пути.

И, главное, он очень хотел ещё послушать цыганскую скрипку. Пашка исполнял гостю «Чардаш» и другие мелодии, а мы рассматривали подаренную брошюру о драгоценных камнях.

Привлекла заметка, как отличить алмаз от подделки: капнуть водой. Со стеклянных изделий она стечёт, а на поверхности алмаза застынет, как капля ртути.

Девчонки вооружились зубочистками и бутылочками с минеральной водой. То-то было визгу! У всех же есть «стеклянные» сценические колечки. Я тоже не удержался, капнул водой на «рубины» моей многострадальной шляпы. Вода, как и предсказывалось, благополучно стекала. Но тут я увидел, что на самом тёмном камешке отклеилась плёнка. Я поддел её ногтем и увидел совершенно прозрачную заискрившуюся поверхность. – «Тут лаком что ли было замазано?»

И капнул… Капля ОСТАЛАСЬ!!! Я сдул её, протёр платком камень и снова тряхнул зубочисткой. С кончика сорвалась росинка и ЗАСТЫЛА на камне капелькой ртути.  Попробуем не сойти с ума!.. А собственно, чего я гадаю? В музее же показывали, что алмаз режет стекло. Придерживая камень, пришитый за оправу к шляпе, я вжикнул по автобусному стеклу. Противный звук и белая царапина-канавка!.. Интересненько!.. Оправа пришита какой-то нерусской металлической нитью. Вспомнилась песня октябрятского Детства про шпионскую пуговку и бдительного мальчика:

«Он поднял эту пуговку и взял её с собою,
И вдруг увидел буквы нерусские на ней».

Я подозвал Сандера и на его глазах провёл глубокую царапину по закалённому стеклу нашего автобуса «Золотой Мерседес». Вице-президент опешил, внимательно осмотрел камень и через Гида вынес вердикт: «Это – БРИЛЛИАНТ чистейшей воды!»

Откуда бриллианты у цыганского барона?

Сандер, Гид и я ушли на задние сиденья. Вице-президент вертел в руках мою шляпу и размышлял вслух: «Бриллиант и оправа, несомненно, с нашей фабрики. Но… Такой крупный просто не мог пройти незамеченным мимо бухгалтерии и всей системы учёта. К тому же, в последний год мы вообще не огранивали ни одного камня подобной величины». Гид поинтересовался: «А что, таких больших не было?»

Сандер нехотя продолжил: «Два года назад мы получили партию товара с алмазных копей ЮАР. Там было 105 алмазов, из них — десяток крупных, примерно такой же величины. Но во время ремонта склада взорвался газовый баллон. Инструменты, ящики, необработанные алмазы разметало по всему внутреннему двору, скверу и декоративному пруду. Хорошо, хоть рабочие не пострадали. Был обеденный перерыв. Мы неделю буквально ползали на коленях по территории. Просеяли землю на клумбах, осмотрели каждую травинку на лужайке. Нашли ПОЧТИ всё… Не досчитались лишь четырёх крупных и пяти обычных. Наверное, сгинули в пруду. Страховку нам выплатили. Всё забылось». (Надо отдать честь Вице-президенту: он просто на глазах « наливался» решительностью). Кому–то позвонил чётко, по-военному. Затем приказал Гиду: «Хендрик, на перекрёстке Аптекарской улицы мы захватим моего друга». – «А кто он?» — «Лучший частный детектив Амстердама!..» — «Только не говорите, что это тот самый Клаус?» — «Да, тот самый!»

Амстердамский Шерлок Холмс

В автобус шагнул детина двухметрового роста. Познакомившись с нашим «штабом», он сразу задал вопрос: «КТО пригласил цыган на фабрику?» Сандер смущённо сказал: «Я!.. Они покупали серёжки в нашем магазине. Я увидел их и позвал на юбилей». Клаус пожал руку МНЕ: «Поздравляю, по крайней мере, Вы – вне подозрений!» Сандер возмутился: «Ты что, ВСЕХ будешь подозревать?» Детектив невозмутимо хмыкнул: «Нет! Только… ТЕБЯ!» Вице-президент позеленел. А Клаус продолжил: «Цыгане попали к вам случайно. Причём, Русский САМ подозвал Тебя, когда увидел режущий стекло камушек». Сандер продолжал пыхтеть.

Клаус безжалостно «зондировал рану»: «Догадываюсь, Виктора использовали «втёмную». Пока цыгане были в музее, злоумышленник быстро вставил бриллиант в обычную оправу и пришил к шляпе, посреди искусственных стекляшек. Он замазал грани, может помадой, может, лаком, чтобы не сверкнули под лучами. А Главный Цыган совершенно спокойно вёл себя в проходной и не вызвал подозрений у психологов-охранников, так как СОВЕРШЕННО не знал о целом многотысячном состоянии на своей шляпе». Затем, подмигнув Сандеру, Детектив добавил: «Успокойся, мой друг! Тебе-то этот алмаз ни к чему! У твой супруги Каролины ожерелье с таким же бриллиантом. Вице-президент не будет красть с собственной фабрики? Это смешно!» — «Ну, спасибо, утешил!» — выдохнул Сандер.

– Теперь, главное. — посерьёзнел Клаус.- Злоумышленник хладнокровно понадеялся на «вынос» алмаза. Он явно рассчитывает получить его обратно. Он был на банкете и слышал, что цыгане будут три часа добираться до порта. Там – съёмки на катере и обратно. В какой-то момент он должен получить камень обратно»…
( У Клауса тренькнул телефон). Выслушав собеседника, Детектив буднично объявил: «

— За нами – «хвост»!

Спасёт русская безалаберность

— Поскольку в деле фигурируют иностранцы, этим лично занялся комиссар полиции Элберт, мой бывший Шеф. Когда я позвонил ему, этот старый лис раньше всех понял, что преступник должен ехать за нами. Вот он и засёк «хвоста». Элберт просил выяснить у Вас, Сандер, кому на фабрике принадлежит автомобиль «Донкервурт»? Сандер воскликнул: «Не может быть! Такой спортивный агрегат только у одного нашего сотрудника — Главного огранщика Нильса». Когда Хендрик перевёл, я вспомнил: «Да, это Нильс нашёл мою шляпу и отдал мне после экскурсии». Клаус прищурился: «Друг мой, можете кратко охарактеризовать Вашего сотрудника?» Сандер отчеканил: «Скупой, мрачный, суеверный! Но… редчайший огранщик!». Детектив подытожил: «Задача решена, но…» — «Что, но, — вскричал Вице-президент. — Останавливаем автобус, и вы его арестовываете». – «А на каком основании? – вкрадчиво осведомился Клаус. – Нильс просто скажет, что ехал за понравившейся ему цыганкой, ещё раз поблагодарить за концерт»… Его надо брать «на живца»!

ВСЕ ПОСМОТРЕЛИ НА МЕНЯ!.. Хендрик воскликнул: «Вы сошли с ума! За этот камушек можно лишиться шляпы вместе с головой! Виктор – иностранец. Я отвечаю за группу и не допущу никакого риска!» — Клаус посмотрел на меня и спросил: «А по собственному желанию? Слабо?» В моей голове «включился» Семён Семёныч Горбунков из незабвенной «Бриллиантовой руки» и заговорил голосом Юрия Никулина: «Я – не трус… Но я боюсь!»

Клаус задумался: «Я постараюсь сделать всё аккуратно». Но «Семён Семёныч» из моей головы ответил: «А нельзя ли, чтобы эту шляпу вместо меня поносил кто-нибудь другой?» — «Да,- вздохнул Сандер. — Как говорили древние: алмазы и смерть ходят рядом». И тут Клаус хлопнул в ладоши: «Смерть, вы сказали? Отлично, мой друг! Я придумал… Через полчаса мы проезжаем ветряные мельницы. Там всегда фотографируются все туристы… Я позвоню знакомому местному аниматору… Виктор, извините, у нас частенько говорят, что русские иногда безалаберны. Вам придётся это скоро доказать. Вы пойдёте фотографироваться. Инструменты оставите на лавочке. Туда же бросьте и свою шляпу. Отойдёте к мельницам, так где-то на сто метров. Я думаю, Сандер, что Ваш «суеверный» Нильс «клюнет»!» — «Это подходит!- обрадовался Хендрик. – Кстати, а что Вы там, Клаус, подумали о Смерти?»

Алмазы и смерть ходят рядом

Главный огранщик Нильс мчался за русским автобусом и размышлял. Как всё отлично получилось! Два года назад он с кладовщиком Конрадом заранее выкрали из ящика четыре крупных алмаза и подстроили в обеденный перерыв взрыв газового баллона. Уже через месяц Нильс лично огранил первый алмаз, пользуясь тем, что его на рабочем месте никто не контролировал. Затем и оставшиеся. Но полтора года ушло на то, чтобы убедиться, алмазы с фабрики НЕ ВЫНЕСТИ!..

И лишь увидев в проходной, как смеются охранники над стекляшками цыганской шляпы, понял: «Вот шанс!»

На банкете подвыпившие гости не заметили, как Нильс вынес шляпу из комнаты и поспешил в свой кабинет. Там у него был лишь четвёртый бриллиант – самый крупный. А три оставшихся хранились у Конрада, в этот день уехавшего за инструментами. Минуты хватило вставить бриллиант в оправу, чтобы за её крючки пришить к шляпе. А мебельный лак обеспечил тёмную поверхность. Всё прошло удачно: охрана улыбалась разноцветным бликам фальшивых «рубинов», и цыгане сели в автобус. Им предстоял долгий путь. Правда, сегодня – Понедельник, 13-ое… Но Нильс надеялся на Госпожу Удачу!..

И Она вновь ему сопутствовала: автобус свернул к мельницам, остановился. Русские певцы, побросав вещи, побежали фотографироваться с Сандером. Нильс не поверил своим глазам: цыганский руководитель положил на скамейку драгоценную шляпу и вместе с водителем и гидом присоединился к своему табору. Нильс остановил свой спортивный «Донкервурт» возле афишной тумбы. Достал маникюрные ножницы, подошёл к скамейке. Он не хотел забирать шляпу. Это вызвало бы подозрения. Быстро надрезал нитки оправы, и вот алмаз у него в кулаке!

…В этот момент на его плечо легла тяжёлая костлявая ладонь!.. Нильс оглянулся: за его спиной улыбалась жутким ртом… СМЕРТЬ и замахивалась острой косой. Замогильным голосом Смерть проскрежетала: «Не бери!.. Это не Твоё!.. Хочешь жить, быстро говори, где остальное?» Нильс заверещал, как раненый заяц: «А-а-а, я всё расскажу! Не убивай!.. Алмазы у Конрада, в кладовке. Они — в птичьей клетке!» Из-за тумбы вышел плечистый седой мужчина, повернувшись к которому Смерть… лихо отдала честь и доложила, подставив косу, как винтовку, к ноге: «Господин Комиссар! Вы всё слышали. Преступник сознался!» Нильс упал в обморок… Смерть отдала Комиссару микрофон и миниатюрную видеокамеру, висевшие на балахоне, сняла капюшон, явив под маской сияющее лицо Клауса. Он крикнул: «Аниматоры! Забирайте костюм! Я сам его боюсь!»

На вокзале Сандер долго прощался с танцовщицами, а, отозвав меня в сторону, через Хендрика сказал: «Виктор, вот что повторял Нильс по дороге в тюрьму: «Ведь говорила же мне мама ещё в Детстве…»
— Что, НЕ ВОРУЙ?
— Нет… НИКОГДА НЕ ИМЕЙ ДЕЛА С ЦЫГАНАМИ!..

Виктор Баскаков

P.S. Через неделю, после публикации в Амстердамских газетах истории сенсационного похищения, бриллиант «Цыганский Барон» был куплен наследным принцем престола Арабских Эмиратов.